Персональный сайт
Дмитрия Трипутина
Дмитрия Трипутина
Я тебе расскажу, но не всё,
И открою себя, но не настежь.
Прямо в доме сугроб намело,
И об этом так просто не скажешь.
Там в снегах города и леса,
Но не те, что сейчас, а другие.
И как прежде звенят голоса,
Ходят люди ещё молодые.
И не знаю я там или здесь?
Но как будто мы даже встречались.
Утешались и каждый в свой лес,
Забывая себя, возвращались.
Есть ли где-нибудь место для нас,
Где не ранят ни память, ни мысли,
И короткое слово – «сейчас»,
Не рождает зловещие смыслы?
Я почти научился молчать
Жаль расходовать магию слова.
И сжимая пустую тетрадь
Избегаю безумного зова…
Я тебе расскажу, но не всё,
И открою себя, но не настежь.
Просто вспомни, как было легко,
А как стало, и так уже знаешь.
Любой поэт – скиталец неземной,
А здесь приют опасный, ненадёжный.
И ты, конечно, тоже не святой,
И непонятный, и какой-то сложный…
Никто тебя сегодня не поймёт,
Ведь, как всегда, мы говорим о разном...
Иллюзия единства – сладкий мёд,
И есть восторг в общении бессвязном.
Не доживай до самого конца,
Пока не понял, кто тебя встречает.
Стигматы от тернового венца
Спасения ещё не обещают.
На празднике, а может быть, скорбя,
Оставь на дне хотя бы каплю яда.
Когда-нибудь, она спасёт тебя,
Пусть ненадолго, но спешить не надо.
А быт смешон и недостоин слов,
И жизнь не редко катиться под горку.
Но явь, сгорая, пишется из снов,
На радость восхищённому потомку.
Когда идёт уже иной отсчёт,
Слышнее гул и шёпот ниоткуда.
И, может быть, кому-то повезёт –
Жить рядом с проявлениями чуда.
Душа впустила ночь и тишину,
Меня обнял уставший за день город.
И кажется, что я сейчас пойму,
Чем именно он близок мне и дорог.
Тревожен ровный свет от фонаря
И вековую тень вокруг сгущает.
Вздымаясь грудью, сонная Нева
Гранитный берег бережно ласкает.
Здесь гул столетий в тёмных куполах
Рождает зов томительный и сладкий.
И забывая о покинутых мирах,
Иду за ним, с восторгом без оглядки.
И знает город, что в разлуке с ним
Я становлюсь рассеянным и странным.
Раскаяньем и ревностью томим
Пойду бродить по улицам центральным.
Здесь каждый встречный близок словно брат,
Свой дом я узнаю в любом фасаде.
В словах – Санкт-Петербург и Ленинград,
Имён не слышу – сладость в звукоряде…
Словно чёрные грачи,
Мы потянемся туда,
Где неведомой земли,
За морями ждёт гряда.
Ветер стонет: всё раздай,
Поднимайся налегке.
Для отставших будет рай,
Но уже не на земле.
Нас чужие города,
Встретят в пламени зари.
А погасшая звезда,
Спляшет компасом в груди.
Всё развеяно золой,
И всегда чего-то жаль.
Но надежда и покой –
Не осенняя печаль.
И мы тянемся туда,
Словно чёрные грачи.
Не надолго – навсегда,
В плен неведомой земли.
Короли – кривые ножки,
Обнимашки, поцелуи.
Людоеды взяли ложки
А кого-то обманули.
Не решённые вопросы
О себе напомнят сами.
Звонко лопаются тросы
И свистят над головами.
Будут биться беспощадно
Мародёры и пехота.
Но наступит ли когда-то
Время Гамбургского счёта?
Век за веком – всё сначала,
Бродят дрожжи в новых лицах.
Песня песней отзвучала,
Лишь закваска пузыриться…
Голые рыбы странно
Ломаются в глубине.
Будто бы так и надо,
Но больно и страшно мне.
Кто-то их там полечит
И снова отправит вверх.
От этого мне не легче,
Просто спасут не всех.
Кажется не зазорным
Тихо шагнуть во тьму?
Я же, под небом чёрным,
Яркий костёр зажгу!
Удочки с леской звонкой
Брошу пылать в огонь,
Чтоб окунёк – котёнком
Не тыкался мне в ладонь.
Опять прошла чужая мама,
Хорошая, но не моя!
Ну что поделать? Жду упрямо,
Губами немо шевеля.
Но это же не та дорога!
Её маршрут в иных местах…
И всё же подожду немного,
Я мало смыслю в чудесах.
Стекло прохладное приятно
Разгорячённый студит лоб.
Пора идти. Мне всё понятно,
Я ждал сегодня, сколько мог…
Вдруг просияло небо лаской,
Рождая трепетный восторг.
Пусть ожиданье станет сказкой,
Когда никто не одинок.
Хочешь, буду ветром южным,
Хоть согреешься слегка?
Если этого не нужно
Буду северным пока.
Ты совсем меня не знаешь,
Да и мне не до того.
Отчего ж не закрываешь
В светлой горнице окно?
Там пустынная дорога,
Да безлюдные поля.
И неясная тревога –
Вечно спутница твоя.
Хочешь знать пути иные?
Слушай пение цветов!
Это темы неземные,
Но понятные без слов.
Тихий вечер свет потушит,
Всё нечаянно пройдёт.
Отдохнешь, и будет лучше
И в груди растает лёд.
Когда б я не был столь беспечен,
Внимая знакам и словам.
Искал совсем другие встречи,
Иным отдался бы делам.
И не ходил под чёрным флагом
С мечтой об алых парусах.
Сказав себе: пока так надо,
На переменчивых ветрах.
И вот простор где я свободен,
На самом дальнем рубеже,
Но жить иначе неспособен,
Не получается уже…
И без конца походы, страны
С командой проклятых бродяг.
Здесь каждый грезит нереальным,
Но гордо реет чёрный стяг.
Обращаюсь к образам, частным образом:
– Как спастись от «положительных образов»?
От сценария всеобщей сумятицы
И агентов развороченной матрицы.
Как встречать и провожать недолюбленных,
Необласканных, дубовых, не струганных?
Плыть, привычно уходя от опасности
И не ждать ни от кого благодарности.
Спит чудовище и нам делать нечего,
Только лица непокоем отмечены.
И морщин глубоких сеть не от старости,
А от боли, что была вместо радости…
Ох, пойти бы мне гулять полем-полюшком,
Забывая всё, под ласковым солнышком.
И в траву упасть крестом – руки в стороны,
Там где лебеди летают, не вороны.
Не жалей меня, не гладь рукою,
Мне тогда страшнее умирать.
Лишь один легко мирюсь с судьбою –
Все ушли и нечего терять.
Не пытайся, ты помочь не в силах,
Даже если будет много дней.
С радостью твоей, что так пуглива,
Мне порой становиться больней.
И никто не выскажет упрёка,
Разве можно смертных упрекать?
Помнить это, может быть, жестоко.
Может быть, опасно это знать.
У тебя нет ничего, бедняжка,
Даже жизнь, как будто напрокат.
Отчего ж улыбка нараспашку
Топит лёд и побеждает ад?!
Я придумал этот мир
Или он меня?
Кто кого из нас поил
Щедро допьяна?
Хочешь жалость или лесть,
Нет, наверное?
Значит, всё же что-то есть
Неразменное!
Я заплачу о тебе
В снежном кружеве,
О развеянном тепле
Зимней стужею.
Нет ни правил, ни дорог,
Поле дикое.
Я привык играть без нот
По наитию.
Хватит горе горевать,
Праздник сделаем.
Мне потом идти опять
В поле белое…
На стене моей пещеры
Запылали чьи-то лики.
Я бы вышел – нету двери,
Пляшут образы и блики.
Я бы вырвался из кожи,
Бьюсь о камни слабым телом,
– На краю вы так похожи, –
Тая, шепчет призрак в белом.
Я бы выпил, да не пьётся,
Хмель душа не принимает.
Темнота в углах смеётся,
Кто-то там всё понимает.
Утомлённые надеждой
Мы себе сказать не можем
Фразой точной и небрежной –
Выстрел в спину лишь отложен.
Но меняю символ – имя,
На вибрации покоя,
И уже не здесь, незримый,
Вопрошаю бездну: кто я?!
Но если нет дорог и направлений,
Таких, чтоб хоть куда-нибудь вели,
Выходит на свободу чистый гений,
Не связанный законами пути.
Колотит дрожь, я понял – всё возможно,
Вот из меня взлетают стаи птиц.
Всё важное явилось столь ничтожным,
А прошлое стекло куда-то вниз.
Теперь я часть небесного узора,
Изменчивой гармонии вещей.
Как ласков свет, что недоступен взорам,
И нежен зов неслышный для ушей.
Я в звёздном доме не сижу на месте,
Люблю бывать в неведомых мирах.
И я пою иных гармоний песни,
И говорю на чудных языках.
Не благодаря, а вопреки
Буковкам казённого устава
Выжила культура на Руси,
Но сконила голову – устала.
И никто Вам Гёте не прочтёт
В сумерках вечернего трамвая.
Не сыграют Брамса дивных нот
Просто день рожденья отмечая.
Может быть, услышите латынь,
Но обычно лишь: «Memento mori».
И печаль непознанных святынь
Всколыхнётся тяжко словно море.
Не блеснёт сочувствия слеза,
И чужая боль не потревожит.
Не горевший пламенем творца
За идею голову не сложит…
Выброшен малиновый пиджак
Вслед за френчем строго покроя,
Но невежества парад чеканит шаг,
Равнодушно – не теряя строя.
Городской бродяга оборвал шаги.
Лёд пустого взгляда – некуда идти.
Лучше лечь к забору, воротник поднять,
Никакому вору ничего не взять.
У тебя, бродяга, больше нет долгов.
С каплей водки фляга да обрывки снов.
Не о том, что было, а о том, что есть,
Сердце позабыло про любовь и месть.
И уже не сняться радостные сны,
«Больше не подняться», – точно знаешь ты.
Но как сизый голубь поспешишь на зов,
Не меняя город на безлюдный кров.
По дороге на небо вокзалы, перроны,
Разговоры о жизни под грохот колёс.
Шум из слов в голове порождает законы
По которым не выйти в реальность из грёз.
А за каждым вокзалом есть призрачный город
Для людей-мурашей увлеченных судьбой.
Я, вливаясь в поток, был безумен и молод
И привычно как все говорил сам с собой.
Только нет ничего кроме чистого неба.
Даже россыпи звёзд лишь немое кино.
Пробужденный спасается кем бы он не был,
Но кому-то проспать свой транзит суждено.
Я приду к тебе, река, за водой,
За нечаянной и чистой слезой.
За молчанием о давнем былом,
И о чем-нибудь ещё дорогом.
Колыхнёшься серебром под луной,
Ты ведь знаешь, что случилось со мной.
Задыхаясь, прошепчу в тишине:
– Пусть срастется, что сломалось во мне.
Я приду к тебе, река, за водой,
И за новой неразбитой судьбой.
Не такой где я сорвался с небес,
В заколдованный и сумрачный лес.
Пусть сияет надо мной свет в окне.
А я, шалый от удач, на коне,
И лететь мне, не касаясь земли...
Это ж было всё! Забудь и прости.
Я пришёл к тебе, река, весь седой.
Ты поделишься со мной тишиной,
И покоем что навеял туман?
Нам с тобой впадать в один океан.
И когда-нибудь весёлым дождём,
Барабанить нам по крышам вдвоём.
И не помнить о далёких мирах,
И покинутых крутых берегах.
Ты куда пойдешь гулять,
Всюду камни и обрывы?
Вот и дождь шумит опять,
Там какие-то мундиры.
Может быть, придёт трамвай,
Но в тумане не увидишь,
Как свезёт тебя за край,
И назад уже не выйдешь.
Только дома хорошо,
Все попрятались в пещеры.
Но пошире бы окно,
Да потоньше бы манеры!
Мне другим уже не стать,
Не стереть печать эпохи.
Той, что будет вызывать
Сожаление и вздохи.
Две странные «Лизы»,
Опасные «Лизы»,
Такие «сюрпризы»
Ходили вокруг.
Их взгляды суровы,
А лица безбровы,
Идеи не новы
И низкий каблук.
Но где их учили
Неженственной силе?
Какие стихии
Чертили маршрут?
Из тёмной берлоги
Мои недотроги.
Расставлены ноги
В полотнищах брюк.
И больше ни слова,
Ну что сдесь такого?
Не встретить бы снова
Тех странных подруг!
Может быть, я буду просто верить
Ничего на сердце не тая.
А, не затворив плотнее двери
Обрывать листки календаря.
Может быть, над треснувшими льдами,
Улыбнусь сияющей весне.
А не буду, словно зверь в капкане,
Горько выть и плакать о судьбе.
Может быть, сойду с прямой дороги,
Упаду в высокую траву.
А не побегу, ломая ноги,
Повинуясь грёзам наяву.
Может быть, над грудами развалин,
Я узнаю сладкий вкус побед.
А не буду двигаться кругами
Безнадёжно замыкая след.
Может быть, сейчас, а не когда-то,
Я спою, не кто-нибудь другой.
А не промолчу о том, что свято,
И о грозных тучах над землёй.
Я буду создавать рассветы
Играя музыкой и цветом.
Менять палитры и сюжеты
И управлять весёлым ветром.
Нужна мелодия дождя,
А попурри из птичьих песен?
Всё это будет для тебя,
Здесь каждый счастлив и беспечен.
Мы облака расставим с ветром,
Вплетая сказочные формы.
И первый луч, встречаясь с небом,
Осветит башни, замки, горы.
Добавить нежной бирюзы
К полоске алого рассвета?
Здесь исполняются мечты
И нет вопросов без ответа.
На ладони у Господа
Мне, как в детстве, легко.
Все печали с вопросами
Далеко-далеко.
Больше нет одиночества,
Нет пугающей тьмы.
Для любви и для творчества
Все страницы чисты.
Жаль, что путь наш извилистый,
Не умеем спрямлять.
И характер задиристый
Не спешим исправлять.
Не ходи с разговорами,
Я тебя не пойму.
Пролечу над просторами,
И уйду в глубину…
Я забуду эту ночь, как все другие,
И зари обманчивый глоток.
Солнцем и бессмертием хмельные,
Мы вольёмся в утренний поток.
Но живет в моих глазах забота,
Так же как во множестве других.
Как у сбитого нечаянно пилота,
Что с тревогой смотрит на своих.
Старый кукловод меня пропустит
И прицепит ниточки к рукам.
Мало ли в глазах бывает грусти,
Даже по нелепым пустякам.
Мы друг друга узнаём по взгляду,
Но проходим мимо, не спеша.
И найдя сочувствия отраду,
Хоть на миг согреется душа.
Бродят по городу мрачные гоблины,
Взгляды опущены, лица наклонены.
Сгорблены узкие спины заботами,
Тощие шеи шарфами обмотаны.
Точки – тире сливаются в SOS,
Не отпускает давний вопрос–
Ваша личность товарищ, что-нибудь значит,
Ставят нам, понимаешь, такие задачи?!
Грянет ли время с забитыми окнами,
Смрадом подвалов и кошками дохлыми?
Жутким предчувствием новой войны
Мы наяву безнадёжно больны.
Новые песни под старыми звёздами
Зимними стужами ранними вёснами.
В хохоте тронутых, в плаче потерянных
Звон погребальный для всех неумеренных.
Снова теплушки и паровоз,
Запах мазута, дым папирос?..
Значит забытое просто не понято,,
Всё что достигнуто, пущено по-ветру.
Множатся тени заброшенных, сгорбленных,
Просто опущенных или наклоненных?
Крикнет хоть кто-нибудь: «Зеркало в студию»,
Раньше, чем нам отыграют прелюдию?!
Прилетали ко мне воронами,
И по окнам долбили клювами.
Так сверкали глазами злобными,
Что казались совсем безумными.
Подползали, клубились змеями
И шипели, пугая мордами.
Окружали волками серыми
Зло рычащими легионами.
А потом появились карлики,
Нарядившись детьми-матросами.
Зубы жёлтые мрачно скалили
Перегаром дыша – с угрозами.
Сгоряча я спалил всех в пламени
Трёх голов моих огнедышащих.
И не сплю теперь опечаленный.
Надо было понять их, выслушать.
Еще легка моя походка
И морок свет не заслонил.
Но есть трагическая нотка –
Осенний бал лишает сил.
А впереди лишь ночь и стужа,
Часы с кукушкой на стене.
И будет память неуклюже
Листать картинки о весне.
Она наверно не придёт сегодня,
И время есть подумать обо всём.
Как хорошо, тревожного не помня,
Следить за жарким, пляшущим огнём.
Пусть лижет пламя толстые поленья,
Слетая языками в темноту.
Внушая мне иллюзию забвенья
И я вот-вот всё важное пойму.
Оно придёт, я знаю, вспышкой света,
Я сразу буду жить совсем не так.
И в шаге от последнего ответа
Ловлю в огне мелодию и такт.
Долго – как будто вечность,
Радовалась беспечность.
Но виден уже конец,
Негромко сказал мудрец.
А для меня неважно,
Спорит она отважно.
И для меня конечно,
Вторит мудрец беспечно.
Но между ними море.
Поиски, страх и горе,
Тех, кто одно утратил,
Но не обрёл другое.
У меня есть подружка – ночь,
Нам ли пить из потока дней?
Мы от света уходим прочь
В чистый мир волшебства теней.
Там на всех тишина одна,
К ней проводит братишка – лес.
В родословной у нас луна
И другая родня с небес.
А сестрёнка моя – печаль,
Неразлучна со мной весь день.
Как близка городская даль,
Лишь под ветром кипит сирень.
Запоздала моя мечта –
Всех собрать за одним столом.
Отгуляла давно весна
За распахнутым в ночь окном.
Как хорошо, что люди некрасивы,
Что не умны и спят с открытым ртом.
И я могу быть толстым и ленивым,
И откровенно выглядеть глупцом.
Как хорошо, что никому нет дела
Ни до меня, ни до земных проблем.
За это их используют умело,
Играя с эгоизмом личных тем.
Как хорошо всё это ненавидеть,
И чистоту гармонии храня,
Сгореть со всеми в яростном горниле,
Огонь обиды, вызвав на себя.
А потом я покину свой дом,
Чтобы больше уже не вернуться,
По просёлкам пройти босиком,
И в лугах предрассветных очнуться.
Только там, в изумрудной дали,
В розоватой гряде облаков.
Ждут и манят меня корабли,
Ровным гулом тугих парусов.
Я очнусь от чужих городов,
Толчеи и запутанной лжи.
Я, наверно, давно нездоров,,
То ли спал в забытьи, то ли жил.
Сначала уходят лучшие,
А следом просто хорошие.
Но мы никого не слушали,
И мир замело порошами.
А мы ничего не ведали,
Под ласковым оком солнышка.
И мерили жизнь победами,
Да выпили всё до донышка.
Есть просьба к тебе, отдельная:
– Старайся дожить до старости.
Посилам чего-то не делая,
Нам хватит для тихой радости.
Всюду музыка, просто музыка,
То, что было и всё, что будет.
Плачут темы поющего кружева
Выплетая гармонию судеб.
Даже звёзды мерцают нотами,
Да немногие небо слышат.
А мелодии манят взлётами,
И я знаю, кто музыку пишет.
Я открываю нарисованные окна,
Там на асфальт наклеены деревья.
От этого так больно и неловко,
Все говорят, так было, но не верю.
И я освобожу себя от правил,
И буду бить все зеркала и стёкла,
И всё что манит глубиной и далью
Являясь плоским.., пошлым.., недалёким…
Объявлена какая-то тревога,
Из плоских лиц построены шеренги.
И мне их почему-то жаль немного
– Пыль на пути от альфы до омеги.
А вот мой дом, реальный не бумажный,
И плоское сюда не доберётся.
Я не хотел бы повторять всё дважды,
Но, понимаю, может быть, придётся…
Посмотри, как сгорает закат,
Оставляя лишь пепел теней.
Как коварно сгущается мрак
Прямо в окнах у спящих людей.
Прочитай у меня на лице
Всю печаль уходящего дня.
Расскажи о терновом венце,
Что заметно велик для меня.
И для тех, кто парит в вышине
Ничего не желая взамен.
И для тех кто, зарылся на дне
Ожидая больших перемен.
Посмотри на ночной небосвод
На незримо проложенный путь.
От надежд и неясных тревог
Нам сегодня уже не заснуть.
Прочитай у меня на лице
Наши планы на завтрашний день.
Расскажи о счастливом конце
Для героев покинувших тень.
И для тех, кто парит в вышине
Ничего не желая взамен.
И для тех кто, зарылся на дне
Ожидая больших перемен.
Подойдёшь ли ты ко мне близко-близко,
А то рядышком пройду не узнаю?
И опустишь если взор очень низко,
То гулять мне одному да по краю.
Зарастут без нас бурьяном дороги
О которых никогда не узнаем.
Мы с тобой так не просты но не строги
И гуляем под дождем да не таем.
Не из снов ли эти волосы помню,
Как легко они скользят между пальцев?
Почему-то это связано с болью,
Что от плавных да без музыки танцев.
Вот просвечивает ушко на солнце
С волосами от невысохшей прядки.
Потемнели вдруг глаза, как колодцы,
Да не мне решать такие загадки.
Я тот, кто открывает двери,
Когда стучится гость ночной.
Приходят люди или звери
И реже кто-нибудь иной.
Я тот, кто зажигает свечи,
Что горько плачут в тишине
О том, как бренный мир изменчив,
Не подчиняясь красоте.
Я тот, кто знает, но не скажет,
Храня истоки тишины,
В которой многое растает,
Теряя яркость новизны.
Я тот, кто долетал до края,
Печаль безмолвия светла.
Лишь ветер стонет, обнимая
Два покалеченных крыла.
Я тот, кто грезит невозможным,
Несёт потери на пути
И ждёт того, чему так сложно
Когда-нибудь произойти.
«Обойма» – слово подходящее,
В нём блеск и тяжесть, и запас.
С ней перспективней настоящее,
И в будущем реальней шанс.
«Патрон» – конкретнее, смелее,
Сухая в слове простота.
В нём есть предчувствие мишени,
И есть попытка – но одна.
А в «гильзе» – пустота былого,
И легкость, и короткий звон.
Но нет в ней ничего такого,
И вспоминается патрон.
Лишь слово «пуля» – тяжелее,
И в нём звериная тоска…
Собрать бы всё это быстрее
И «перелить»… в колокола!
Музыка спросила у меня
Что-то важное, волнуясь и страдая.
Не басами, не ударными гремя –
Флейтой под гитару напевая.
Может быть, в тревожной тишине,
В путанице сумерек и света,
Что сплелись нечаянно во мне,
Есть мелодия печального ответа?
Я могу об этом не узнать,
Не услышать нежных диалогов.
Лишь поздней сумею осознать:
Что-то светлое являлось ненадолго.
Хочу писать без запаха, без вкуса,
Без моего присутствия в стихах.
Пред взором звезды или Фамагуста
Меня не будет в строфах и словах.
Как будто мир, слегка коснувшись призмы,
Впечатал в стих свой собственный узор.
И без моей изменчивой харизмы
Растает столь привычный взорам флёр.
Она мила, но неуместна,
Как вкус помады на губах.
Разбились волосы отвесно
На голых худеньких плечах.
Вновь наполняются бокалы
И ароматен сладкий грех.
Я ничего о ней не знаю,
Лишь только то, что есть у всех.
Нас снова тянет к разговорам,
Туманит голову вино.
А дежавю с немым укором
Рисует тёмное окно.
Я ловил да не поймал птицу,
Ох, не наши у неё песни.
Не чужие ли у нас лица,
Мы действительно с тобой вместе?
В нашем мире есть любви нежность
Непосильное смягчать бремя.
Для рождённых даже век – вечность,
И учили нас ценить время.
Но о каждом пропоют звёзды
С молчаливого пока неба.
И салютом прогремят грозы
Над оборванным прямым следом.
Я ловил да не поймал птицу,
Ох, не наши у неё песни,
О счастливых и простых лицах,
И о людях, что идут вместе!
Грядёт пора отправиться в поход,
Последний, может быть, но неизбежный.
Нас встретит океан такой безбрежный,
Но кораблей не будет – только плот.
Легко бездумно двигаться вперёд,
С наивной верой, что везёт прилежным,
Но океан движением небрежным
Вдруг объяснит, что всё наоборот.
И смоют волны признаки отличий.
Их нагота, не ведая приличий,
Откроет суть безмолвной глубины.
Сольётся прошлое в неранящую точку,
И боль в поэме нежной бирюзы
Займет одну алеющую строчку.
В небе слёзы опять притворились
Неожиданно теплым дождём.
Чьи-то стоны в мелодию слились,
Что мы так беззаботно поём.
Ветер тащит одежды, преграды
Открывая везде наготу.
Снова прошлое просит пощады
Утверждая свою правоту.
Это всё-таки бой, а не танец
Нам природа смогла навязать.
Это знает угрюмый скиталец
Знают жертвы и каждая мать.
Я выхожу, и с каждым шагом эхо
Поет, звенит – теперь возврата нет.
Ведь кто-то должен заменить поэтов,
Что, «не прошли» сквозь толщу трудных лет.
Тот – не дожил, другой – не смог родиться,
Над не воспетым миром тишина.
И что-то обязательно случится,
Когда на нас обрушится она.
Я не один и на душе теплее,
Взорвали ночь багровые костры,
Мы учимся, мечтая всё смелее,
Как выстроим в грядущее мосты.
Придут поэты армией могучей,
Где каждый опытом и мудростью богат.
Но не сейчас. Нам не поможет случай.
Далёк рассвет, редеет цепь солдат.
А на развалинах немого декаданса
Уже пустил побеги дивный сад.
И вспомнят поднимавшихся без шанса
Неопытных, но преданных солдат!
Ты, наверное, уже где-то рядом,
Стало легче, не пойму – отчего?
Лишь присутствием, не словом, не взглядом,
Возвращаешь мне покой и тепло.
И я знаю, часто был неуместным
Мой весёлый безрассудный кураж.
Если нравилось дружить с сумасшедшим,
По душе ли будет преданный паж?
Вновь, как в детстве, всё легко и надёжно.
Улыбаешься, смешной монолог?
Просто долго было как-то тревожно,
И со всеми я был сдержан и строг.
Шёпот эха дежавю…
вью…
вью…
Так бывает иногда…
да…
да…
В неизведанном краю…
вью…
вью…
Нам знакомы города…
Просто нам дано успеть…
спеть…
спеть…
Даже если рассуждать…
ждать…
ждать…
Кто хотел лишь посмотреть…
треть…
треть…
Не сумеет опоздать…
дать…
дать….
Открывая эту дверь…
верь…
верь…
Слушай шёпот дежавю…
вью…
вью…
Всё останется за ней…
ей…
ей…
В неизведанном краю…
раю…
раю…
В том, далёком сейчас, краю,
Где однажды мы будем вместе,
Я оставлю печаль свою
В чистом отзвуке птичьих песен.
Там тропинка, как прежде, в снах,
Под ногами всплывёт случайно.
Ты узнаешь меня в облаках
По мечтам, что пока нереальны.
Мы не скажем ненужных слов,
И опустится тихий вечер.
Исполнение дивных снов,
Но обыденна наша встреча.
давнем прошлом взойдёт звезда
По неведомым нам законам.
Мы пойдём по следам тепла,
Возвращаясь в былое снова.
Я волшебную песню спою,
Текст которой пока неизвестен.
В том, далёком сейчас, краю,
Где однажды мы будем вместе.
Я хотел бы шагать по снегу
В темно-синей морозной мгле.
С лунной тенью идти к ночлегу,
Где дрожит огонёк в окне.
Иногда оглянусь тревожно,
Только поле, да ночь кругом.
Ветер спел, или волк возможно?
Но потянет слегка дымком.
Свет в оконце яснее, ближе,
Ярче солнца, теплей огня.
Я все звёзды на небе вижу,
И, конечно, они меня.
Вспоминаю, когда уеду,
Не о жаркой печи в избе.
А о том, как иду по снегу
В темно-синей морозной мгле.
Я скучаю всегда,
Но сейчас не об этом.
Сообщи, как дела
Ускользающим летом?
Слышно птиц за окном
По утрам в сонной роще?
Или в мире ином
Всё страшнее и проще?
Есть ли лето у Вас,
Ну, хотя бы рассветы?
Я так верю сейчас,
Что узнаю ответы.
Почему-то нет слёз
Я опять не об этом.
Ускользает мир грез,
Затухающим эхом.
В суете городской,
И в безветренной чаще,
В синей глади морской
Без тебя всё иначе…
Я прибуду поздней,
Ты ведь знаешь – так надо.
Пусть всего не успеть,
Нам покой – лишь награда.
Расскажи мне, что такое счастье?
Пусть скрипят о чём-то фонари.
А холодный дождь – дитя ненастья –
Звонко бьёт по крыше до зари.
Расскажи мне о земных скитальцах,
Что для них уют и в чём покой?
Как они, мы – тоже постояльцы
И придем когда-нибудь домой.
Спой тихонько о такой отраде,
Что живёт в высоком терему.
О желанной многими награде,
Что не достаётся никому.
Погрустим о перелётных птицах,
О птенцах, встающих на крыло.
Замечаешь? Различимы лица.
Значит, в нашем мире рассвело!
Если музыка – то только неземная,
Если речь – то тихий шёпот звёзд.
Ничего уже не заслоняя,
Восхожу на зыбкий лунный мост.
Значит все, что помню – просто сказки,
Трудный сон, навеянный землёй.
Сквозь себя я вижу свет и краски,
Млечный Путь, далёкий и родной.
Расправляю солнечные крылья,
Как смешна былая суета!
И нелепы призраки унынья.
Впереди дорога так светла!
Если свет – то именно тот самый,
Что не слепит, не даёт теней.
Словно зайчик солнечный, забавный
Ласково поёт в груди моей.
Я честь продал за горький вкус пайка,
За скрип ремней и защищённость тела.
За блеск и тяжесть властного клинка,
И пуля задержалась, не пропела.
Приятный голос всё увещевал,
Умело следуя простому ритуалу.
И, получив билет на «карнавал»,
Я выбрал путь к бесславному финалу.
Я никому на свете не судья,
Лишь для себя предвижу кару злую.
Остаток гордости храню для палача,
На этом всё. Прощаюсь и целую.
Девочкам – истерика, мальчикам – экстаз,
Будет всё по-прежнему, но не в этот раз.
Призрак постоянства ласково зовёт
Может быть, в последний, сумасшедший год.
Город белокаменный, или тёмный лес,
Грешник, или праведник в сумерках воскрес?
Снова будут праздники, песни и цветы
Ведь у всех, как водится, помыслы чисты.
Поле чёрно – белое, невесёлый край
Правила неписаны, клетку выбирай.
Будет всё по-прежнему, но не в этот раз.
Девочкам – истерика, мальчикам – экстаз.
Это просто капельки дождя
Растеклись слезами по стеклу.
Изнутри их вытереть нельзя,
А снаружи трогать ни к чему.
Там сереет одинокий мир,
Ожидая солнца и тепла.
Я бы небо протирал до дыр,
Чтобы засияли купола.
Звёздной ночью мне опять не спать.
В небе все дороги хороши.
Может быть, я научусь летать?
Просто так, случайно, для души!
Я бы грезил и спал,
Но меня полюбила
Золотая лесная заря.
Я бы долго петлял,
Но прямая дорога
Опустилась под ноги сама.
Я бы просто упал,
Но не слабые ноги,
А крылья держали меня.
Я бы сдался тогда,
Но явилась победа,
Улыбнулась и рядом пошла.
Я бы так и не знал,
Что возможно такое,
Но искал, лишь надежду храня.
И я, может быть, буду
Кому-то дорогой,
Для кого-то взойду, как заря.
А на чистый белый снег – лёг след.
Юный месяц из-под век – льёт свет.
Как дыханье алых роз – мир грёз.
Наш единственный вопрос – так прост.
Всё растает и уйдёт – как лёд.
Но душа спешит вперёд – на взлёт.
И не будет больше гроз – и слёз.
Наш единственный вопрос – так прост.
Птица прошлого машет крылом
Я сегодня её отпустил.
Нам невесело было вдвоём,
И мы оба остались без сил.
Больше нет многих близких людей
Только боль наших памятных мест.
Не кружи, улетай поскорей,
Пока дует попутный норд – вест.
Мне достался слепой рассвет
Да бегущий по крышам дождь.
В серых днях растворился век,
И совсем заблудилась ночь.
На пустых мостовых туман.
В этом городе я один.
Эха гулких шагов дурман,
Я уже не бегу за ним.
Город – остров, а я – Робинзон.
Или островом стал я сам?
Мне остался один лишь сон,
Как на встречу бегу к друзьям.
Я готовлюсь терпеть и ждать,
Как всегда, не пойму чего.
Протестуя, скрипит кровать,
Ноет дверь и болит окно.
И никак не «пройдёт» мой дом,
Он и раньше всегда болел.
Наконец забываюсь сном,
Но и там суматоха дел.
Тёмной ночью болит весь мир
И пульсирует Млечный Путь.
На земле и чума, и пир,
Здесь вселенских болезней суть.
И во мне роковой конфликт:
Дух и плоть не поделят кров.
Я – арена великих битв
И локальный объект боёв.
Солнышко спускается ко мне
По хрустальной лестнице с небес.
На вечерней ласковой заре
Нас обнимет и укроет лес.
И никто нас больше не найдёт,
Мы легко забудем имена.
Бесполезных справок липкий код
Растворится в пламени костра.
Города струятся, как мираж,
Нам в трущобах больше не кружить.
Во вселенной лучший дом – шалаш,
Чтобы ярче чувствовать и жить.
В полноватых по-детски губах
Вековая таится печаль.
От участия в чутких глазах
Мне чего-то становится жаль.
Я стыжусь, что куда-то спешил,
Отвернувшись от ласковых глаз.
И так долго как будто не жил,
Но проснулся от боли сейчас!
В горьких складках у самого рта
Молчаливый и мудрый упрёк.
Понимаю, прощён, как всегда,
Но дрожу, как под ветром листок.
В твоём голосе звоночки-колокольчики,
Обещание и кое-что ещё.
Грудь качнулась, словно нежные бутончики,
А от быстрых взглядов горячо.
Ты желаешь говорить опять загадками,
Но смущаешься, краснея и смеясь.
Я любуюсь откровенно и украдкою
И грущу о чём-то наклонясь.
Нам сияют лики жёлтых одуванчиков,
Отражая наш и солнечный огонь.
И я знаю, как уютно твоим пальчикам,
Что щекочут мою чуткую ладонь.
Конечно, всё должно быть по-другому
И на земле, и в тёмных небесах.
Но кто-то потерял дорогу к дому,
А кто-то врал, запутавшись в словах.
Один ушёл и не дослушал старца,
Прервав цепь мудрых знаний на земле.
Другой оставил подвиги на завтра,
Но с вечностью венчался на заре.
Мы совершаем выбор постоянно –
Не просто каждый день и каждый час.
Но перекрёстки призрачно ли, явно
Являются на миг всего лишь раз.
Ты уходишь медленно и плавно,
Не тревожишь и не ранишь зря.
Листья шепчут, падая, о главном.
Заполняют книгу бытия.
Осень плачет, размывает чувство,
Укрывает милый сердцу след.
На душе торжественно и пусто,
И не ярок сумеречный свет.
Я созвучен общему несчастью,
До весны всё погрузилось в сон.
Чувствую себя ничтожной частью,
Брошенной в пучину стылых волн.
Одинокий и неторопливый,
Я иду по лужам не спеша.
Мир вокруг любезно молчаливый.
Хриплой флейтой мается душа…
Без тебя не растают снега
Под тускнеющим золотом солнца.
Не утешит прохлада колодца,
И безлика, безлюдна толпа.
Ночь приходит, пуста и темна,
Ни ответа в ней нет, ни вопроса.
Вдохновение кончилось просто,
Ночь осталась для чуткого сна.
Есть места – мы гуляли вдвоём,
Там дыханье осталось твоё,
А присутствие так ощутимо…
И я снова капризен, упрям,
А ты рядом шагаешь незримо…
Мама. Лучшая в мире из мам!
Откуда столько теплоты,
Такой родной и неизбежной,
Неосязаемой, но нежной,
Что излучаешь только ты?
Лишь взглядом, взмахом головы,
Порывом грации небрежной,
Влечёшь с томительной надеждой
Всё ближе милые черты…
Но между действием и словом,
Противоречием суровым,
Холодный, ранит твой ответ.
Печальный пленник идеала,
Ищу в глазах призывный свет,
Спеша пройти весь путь сначала…
Взгляд, движение души,
Мимолётное влеченье.
Проба юных, нежных сил.
Так невинно развлеченье!
Взгляд хозяйки на раба
Или матери на сына,
Сладок плен, проста игра,
Так ли уж она невинна?
Краткий взгляд из-под ресниц,
Жертва просит и страдает.
«Нет», - ответ или каприз?
Никогда никто не знает.
В глубине зелёных глаз
Есть тепло, но это тайна!
Может, к счастью, в этот раз
Жду случайного свиданья.
Звери спят у тебя на могиле,
В тёплых норках, нарытых в снегу.
Что бы домики им не разрушить,
Я ступаю легко, как могу.
Может быть, им доверены тайны
За границами яви и сна?
Может быть, ледяными ночами
Ты уже не бываешь одна?
Может быть, их сюда привлекает
Свет и шёпот невинной души?
…Звери спят у тебя на могиле,
А не где-то в привычной глуши…
Ещё вчера прекрасное лицо
Пугает неожиданной гримаской;
Всё – новое. Тревожно и тепло.
Что прячется ещё под милой маской?
Ещё вчера знакомые глаза
Обметены наивно белой пудрой…
Всё-новое. Неясная тоска
Свиданье перепутала с разлукой.
В движениях щемяще угловатых
Капризная мелодия слышна.
В порывах то зовущих, то невнятных
Всё – новое. Всё тоже, что вчера.
Мой мир, наполненный тобой,
Весьма тревожен и опасен.
Твой лик томительно прекрасен,
И разум борется с мольбой.
Непонимающий, хмельной,
Я внешне прост и безучастен.
Но над собой уже не властен,
Ведомый нежностью простой.
А ночь сменяется рассветом,
Зима - коротким жарким летом,
Во всём я чувствую твой след.
Всё так нелепо. Безнадёжно.
И губы твердо шепчут: «Нет».
Но взгляд сияет. Как всё сложно!
Полыхающим, нечаянным костром
Догораю, так и не замечен.
Как темно, как холодно кругом.
Безответный жар совсем не вечен.
…Ты придёшь. Пошевелишь в углях,
Но, взметнувшись, искры сразу гаснут.
Погрустишь ли, голову склоня,
О несбывшемся и, может быть, прекрасном?
Сядь поближе, обними, прижмись,
Помолчим, поплачем обо всём.
Почему всё время смотрим вниз,
Мы с тобой так правильно живём?
На меня тихонько посмотри,
Не спеши, есть время до утра.
Снег идёт снаружи и внутри,
Намело сугробы по углам.
Это я подумал или ты?
Думаем и чувствуем одно.
Достигать подобной глубины
Нам ни с кем другим не суждено.
Ты так любишь танцевать, кружась,
Ноги не касаются земли.
Но стареешь, молча наклонясь,
На вокзале, красном от зари.
Не весной, а осенью нашлись,
Может быть, не встретимся потом.
Это не причуда, не каприз,
Просто очень правильно живём.
«Дальше будет только интересней»,
Слышу шёпот в сумраке души.
Отзываюсь залихватской песней,
Но не суетись, не мельтеши.
Лишь сегодня, в призрачном угаре,
Отдаюсь хмельному торжеству.
Ни о чём не помню, не страдаю.
Иногда бессмысленно грущу.
Дни ушли. И вслед уйдут другие.
Много ли осталось впереди?
И уже давно не молодые
Что-то в этой жизни мы нашли?
Но сегодня песня не об этом.
Улица качнулась и пошла.
Слепят фонари, как солнце летом,
Веселят и радуют глаза.
Я могу, наверно опереться,
Подхватив за острый локоток?
Ты – моё единственное средство
От печалей, горя и забот.
Не печалься, милая подружка,
Знаю я, всё будет хорошо.
Хочешь беспричинную пирушку,
По бокалам разольём вино?
И, как прежде, чуточку хмелея,
Заведём беспечный разговор.
А ты – словно сказочная фея,
Так желанна и лепечешь вздор.
Не сейчас и, может быть, не завтра
Снова рухнем в слякоть суеты.
В этом мире нет для нас богатства,
Счастья нет, есть только я и ты.
Как моряк, тоскующий по суше,
В тесном кубрике хочу создать уют.
Может быть, потом всё будет лучше,
И душа найдёт себе приют.
Он тебе расскажет о любви,
Промолчит о похоти и страсти.
Ты пропустишь признаки ненастья
В неприметных тучах впереди.
Вот прильнёшь доверчиво к груди,
Жизнь свою спеша наполнить счастьем.
Не спастись девичьей кроткой властью
От привычно ищущей руки…
Всё пройдёт. Погаснешь и забудешь,
О любви мечтать уже не будешь
В наш духовно небогатый век.
И ничто не вызовет сомнений:
– Будто бы причин реальных нет
Для моих классических волнений!
Я своих пристрастий не скрываю
К молодой красавице беспечной.
Никогда её не понимаю
И считаю очень интересной.
Никаких поблажек не имею,
Посторонним числюсь человеком.
Прикоснутся, глаз поднять не смею,
Таю под её весёлым смехом.
От любви стремительно взрослея,
Милую встречаю неизменной.
Говорить о чувствах не умея,
Иногда зову девчонкой вредной.
И она, как птица в поднебесье,
Недоступна для моих понятий.
Никогда нам не остаться вместе,
Не найти спасительных объятий.
Вы переменчивы, однако,
А я растерян и смущён.
Слова обрушились дождём,
Так незатейливо, но мягко.
А мне то холодно, то жарко,
Давайте, может быть, уйдём?
Теперь я знаю обо всём,
Но почему мне Вас так жалко?
Да просто знаю, что отныне
В моём столь нереальном мире
Непросто поселиться Вам.
…И вновь – ужасный и усталый,
С презреньем к суетным делам,
Я стерегу цветочек алый…
Ложь. Одна, другая, третья…
Бесконечной чередой.
Можно верить и не верить,
Ты становишься чужой.
Можно много оправданий
Напридумывать тебе.
Тут и молодость, и слабость
Нет предела доброте.
Жаль ломать твои надежды,
Лик прекрасный омрачить.
Остаётся всё как прежде.
Не пора ли уходить?
Было… Не было… Не знаю.
Может, просто дивным сном,
Мой покой не нарушая,
Вешним выпадет дождём.
Не отмеченных печалью
Дней завьётся хоровод.
Ловко от себя скрываю
Свой безрадостный итог.
Хорошо ли тебе, плохо,
Как сбылась твоя мечта?
Не моя теперь забота,
Не мои теперь дела.
Мы дружим, как котёнок и щенок,
Спасибо тебе, солнце, за тепло.
Лужайка - наш счастливый уголок,
Там что-то нас таинственно свело.
Соткался мир из света и тепла,
Бодрит война с назойливым шмелём.
Нам не известны смыслы и слова,
Живём играя и игрой живём.
Так далека и нереальна ночь,
Но будет осень, а за ней зима,
При новой встрече разбежимся прочь,
Никто нам не сказал про холода.
У тебя надулись губки.
Мы не дружим ровно сутки
И не смотрим друг на друга,
Ты мне больше не подруга.
Обозвала грубым словом,
Неприятным, незнакомым.
А ему так улыбалась,
Будто бы в любви призналась.
Раздражённо, что-то чертишь.
Подожди, за всё ответишь!
…Ушко, милый завиток…
Вдруг кончается урок.
Взмах ресниц и нежный взгляд.
Заявляю невпопад:
- Ладно, где портфельчик твой?
Провожу тебя домой…
Ветер треплет, клонит травы,
По реке гоняет рябь.
Принесёт с собой прохлады,
Где-то спрячется опять.
Поплавок давно не тонет,
Мне уже пора идти.
Но душа от счастья стонет,
От покоя у реки.
Кто - я, что - я и откуда?
Как пришел, куда уйду?
Я забыл об этом думать,
Сам не знаю почему…
Возвращаюсь без улова,
Но легко себя простил.
Я сказал себе два слова:
Не поймал - не погубил!
От этого мира мне что-нибудь надо?
Ну, может быть, цитрусов и шоколада.
А может быть, моря и пляжа кусочек,
Пока задержался последний звоночек?
Плескалась вода в такт походке и бёдрам
В заброшенных ныне и сплющенных вёдрах.
Урок повторяя о малом и бренном,
Отдам всё, что есть, чтоб не быть современным.
Пусть смехом растопит истерику плача,
Улыбка сотрёт все следы неудачи.
Мне времени жаль рассуждать о конечном,
Но мало его, чтобы мыслить о вечном.
Деревья, качаясь, прошепчут невнятно,
Так просто, легко и совсем непонятно.
Лишь ветру известны последние строки,
Ему допевать, когда выйдут все сроки.
От этого мира мне что-нибудь надо?
Конечно, рассвет и ночную прохладу.
Немного тепла и немного покоя,
И помнить о вечном спокойно, без боли…
Лес и ночь, а я - ребёнок,
Потерявшийся во тьме.
Для спасенья нет силёнок,
Горько плачу в тишине.
…Город, день, а я - старею,
Продолжая свой маршрут.
До сих пор по-детски верю,
Что меня сейчас найдут.
Теперь уже совсем немножко,
Ну, может быть, ещё чуть-чуть.
И я пойму, как мыслит кошка,
Опасный выбирая путь.
Увидев то, что знаю с детства,
Я обнаружу новизну.
В непонимании заветном
Предвижу смысл и глубину.
Спрошу об этом у деревьев,
Сливаясь с чуткой тишиной.
И от бесхитростных ответов
Оттаю сердцем и душой.
Весной берёзки так стыдливы,
Не в силах укрывать стволы.
Кусты и травы - все живые,
И все ранимы и слабы.
В каких неведомых глубинах
Рождался бабочки полёт?
Метаморфоз принять не в силах,
Смотрю на гусениц и плод.
Уже совсем не понимая,
Как жить и как устроен свет.
Я, может быть, почти узнаю,
Зачем рождается поэт.
Ни о чём прозвенели капели,
И дожди ни о чём прошумели,
А ветер забыл все слова.
Но тянутся к солнышку ели,
Деревья и разные звери.
У каждого песня своя.
Нельзя не сказать ни слова,
И я распадаюсь снова,
На тысячи мелких частей.
Но это совсем не ново,
И у кого-то другого,
Наверное, было больней…
За окном стеной ненастье,
В светлой комнате раздолье.
Здесь порой гостило счастье,
И уйдёт, возможно, горе.
Я постичь стремился Бога,
Не имея откровений.
Но у каждого порога
Одинаковые двери.
Для согласных на замену
На песке кварталы зданий.
Лишь упрямство знает цену
Не исполненных желаний.
Перемены, толпы, страсти,
Но по злой ли, доброй воле
За окном - стеной ненастье,
В светлой комнате - раздолье?
Печально полон наш сосуд
Привычек, правил, заблуждений.
Но всех когда-нибудь спасут
Минуты редких откровений.
Мой дом наполнился оранжевым и жёлтым,
Свет золотом раскрасил тишину.
Бывает солнце гостем мимолётным,
Здесь солнечно без солнца наяву.
Тигрёнок жёлтый, яркий, полосатый
Лениво лапы мне кладёт на грудь.
И норовит, сияющий, лохматый,
Меня, слегка прищурившись, лизнуть.
В ладонь уткнулся носом влажным, нежным
Доверчивый оранжевый сайгак.
Я становлюсь огромным, безмятежным.
И без причины счастлив, просто так!
Теперь я понял, их должно быть трое:
Завис, порхая, жёлтый попугай.
Он ищет место, где себя пристроить,
Куда-нибудь повыше и на край.
Я тих и счастлив, значит, так и будет,
И значит, я всё это заслужил.
Возможно, в бесконечных серых буднях
Я всё-таки чего-то совершил?
Мой чёрный кот весьма сосредоточен
И тянется к пернатому комку.
Он не уверен и совсем не точен,
Но тает путь в волшебную страну...
Уходит чувство праздника и счастья,
Здесь сумерки и мрачен колорит.
А за окном все признаки ненастья,
И кот в глаза так пристально глядит.
Я от прошлого хочу совсем немного:
Фотографий памятных альбом,
Сборник старых песен и мелодий,
Памяти печальный перезвон.
Будущее строя осторожно,
Заполняю чем-то пустоту.
В настоящем жить совсем не сложно:
Это просто грёзы наяву.
Остались жить без князя света,
Певца, романтика, поэта.
Но мир отчасти не готов
Для добрых дел и мудрых слов.
Боец грядущих перемен
Понятен многим, но не всем.
…И вновь слепцы ведут толпу
Из тьмы одной в другую тьму…
Не скрипят, опустели качели,
Спят скамейки в унылых дворах.
Мы когда-то могли и умели,
Это скрыто в потухших глазах.
Здесь гудят азиатские ветры,
Европейские хлещут дожди.
Бесконечных лесов километры,
Но колёса стучат: 'Подожди'!
Подожди, скоро солнце пробьётся
Сквозь постылые полчища туч.
И к усталой земле прикоснётся
Возрождения ласковый луч.
Где тот ветер ласковый, что печаль развеет?
Где ручьи студёные, что вода чиста?
Где трава душистая, что так мягко стелет?
В те края счастливые попаду ли я?
Подойду, шатаясь, в тень свалюсь пятнистую
И под гул в вершинах растворюсь в цветах,
Забывая медленно суету бесцельную
В неподвластных разуму шумных городах!
Всё - впереди, только выхода нет.
Ветер уносит запутанный след,
Трогаю твёрдость шершавых стволов.
Лучшая песня осталась без слов.
Всё, что имею, таскаю с собой
И продолжаю проигранный бой.
Образ надежды растаял вдали…
Радость печальная… Всё - впереди!
…Я долго был снегом, искрился и таял,
Приятно холодный на чуткой земле.
Чистейший и белый, я прыгал с деревьев,
Дрожа, растворялся в кристальной воде.
Я помнил, как было, и ведал, как будет.
Почти неизменны проходят века.
Я в каждой снежинке спускался на землю,
В глубоком согласии тихо кружа…
И был я рекой без конца и начала.
Уютно скользил, предаваясь игре;
В объятиях леса не зная печали,
На солнце сверкал и дремал при луне.
Смеясь, отражал облака и деревья,
Пугал корабли деловитых людей;
То вдруг обмирал, океан постигая,
И снова рождался в хрустальном ключе.
Я был человеком - искателем счастья,
Забывшим, что главное в мире - покой.
За что-то боролся, сгорая от страсти,
Чего-то искал, недовольный собой.
С бессмертной душой, околдованной телом,
Изгнанник с вершин бескорыстной любви.
Рождался в забвении снова и снова…
Теперь не люблю вспоминать эти дни.
Сегодня я ветер - упругий и сильный.
По кронам деревьев крадусь не спеша.
С разбега врываюсь в еловые дебри,
Чтоб там притаится, почти не дыша…
Жалею ряды неуклюжих построек,
Наивную гордость больших городов.
Я в мыслях людей прочитал беспокойство:
То - отзвук забытых пророческих слов…
Я буду огнём, обитающим в недрах,
Вся звёздная россыпь - обитель огня.
Для тех, кто читает без слов, только чувством,
Везде полыхают мои письмена.
Лишь взгляды с земли упираются в небо,
Где звёзды – случайные искры костра.
Межзвёздные дали пронизаны светом,
Что ярче любого весеннего дня.
Моя вселенная давно сошла с орбит,
Теряя клочья плоти в чёрных дырах.
Здесь ни о чём ничто не говорит,
Гармония разодрана в стихиях.
Здесь некому ни мыслить, ни страдать.
Нет мёртвых, потому что нет живых.
Здесь некому и нечего отдать
В потоке звёзд - не добрых и не злых.
Я забыл отчаянный азарт,
Хлёсткий выигрыш без козырных карт.
И сияние над грудами развалин
Сгоряча разрушенных преград.
Я забыл, что можно быть вдвоём,
Встать спина к спине, к плечу плечом.
Без поправки на небрежность и измену
Брать и отдавать всё целиком.
Я забыл, что можно не страдать,
Наслаждаться пищей, крепко спать.
Не встречать отравленных рассветов,
Ничего как следует не знать.
…Но ветер прошептал: пора
В порядок приводить дела.
Учусь прощаться с этим миром,
Как будто это лишь игра…
Просыпаюсь в грязи и лохмотьях,
Невесёлый беззубый оскал.
Бесконечно больной, осторожный,
Тот, который всегда побеждал.
Вспоминаю себя чуть моложе,
Не намного - полжизни назад.
Не мудрец, но сильнее и строже,
Перед ним я давно виноват…
Только здесь - у последней черты
Открываются тайные двери…
Проникаю в тугие узлы
Невозможных чужих измерений.
Обрывая лохмотья амбиций,
Потеряв свой залеченный труп,
Наконец, просветлённый и чистый,
Наблюдаю движенье вокруг…
Я стараюсь усвоить уроки.
Жаль - забуду, вернувшись назад.
Будет помнить об этом глубоком,
Недоступном и близком лишь взгляд…
Я вернулся, не знаю откуда,
Но уже понимаю куда.
Злых детей, ожидающих чуда,
Принимаю… Господь Вам судья…
Дома всё в порядке;
Покой и тишина.
В свинцовом полумраке
Дрожит квадрат окна.
И мне почти уютно,
И я почти в тепле.
Но лишь немного грустно
В звенящей пустоте…
Никуда ходить не надо,
Счастье рядом, прямо здесь.
Это - данность, не награда,
Оно было, будет, есть!
Кто рождён – имеет право
Обрести покой и свет.
Вечной радости отрада,
В каждом ждёт утра рассвет.
Беспокоиться не нужно,
Всё давно разрешено.
Лучше весело и дружно
Жить, как было суждено.
Обернутся мысли плотью,
Ты получишь что хотел.
Ясным днём и звёздной ночью
Будь творцом великих дел!
Я телевизор больше не включаю
И не смотрю последних новостей.
Названий сериалов я не знаю,
И мир вокруг всё ярче, всё светлей!
Не вижу больше белозубых денди
С рекламой от бесчисленных хвороб.
Грязнули, невоспитанные дети
Стирают без меня свой гардероб.
Герои от безумных сценаристов
Всё сокрушают на своём пути.
Не учат их прожить светло и чисто
Свои нечаянно придуманные дни.
Гламур мне чужд по смыслу и по духу,
Не нахожу в нём признаков души.
И в мотыльках, порхающих по кругу,
Я вижу больше чувств и красоты.
И, может быть, теперь, когда есть время
И возвращается потерянный покой,
Я сброшу это тягостное бремя -
Следить за меркантильной суетой!
Англоязычный бард
Построил мир на струнах.
Моя хмельная грусть
Прозрачна и светла.
В пятнистой полутьме,
В дыму и нежных звуках
Растаяли и боль,
И вечная тоска.
Россия далека,
Но слышу русский говор.
Зачем вы здесь? А я
Зачем в чужом порту?
Но я вас не спрошу,
И сам отвечу «Ноу»
На ваш любой вопрос.
А лучше - промолчу.
Меняю предрассудки на удачу,
А рассуждения - на чувственный экстаз.
От счастья, не стесняясь, я заплачу,
Жалею только, что ещё не в этот раз.
Все точки зрения - изысканные шоры -
Без сожаления меняю каждый день.
В границах тесных языка и слова
Я лишь инакомыслящая тень.
Стремлюсь сказать словами то, что должен,
Особенно о чём нельзя сказать.
О музыке, о чувствах, о тревожном,
О том, как хорошо с рассветом встать.
О гулком ожидании вокзала,
О рельсах и гудках, зовущих в даль,
О том, как плачет в сумерках гитара,
Найдя в душе ответную печаль.
Любое утверждение - лишь догма,
Избавим мир от собственных цепей.
Прямее будет верная дорога,
А путь по ней, конечно веселей.
Не в кружеве логических строений
Я истины ищу и нахожу.
И если ты хоть в чём-нибудь уверен,
То я с тобой скучаю и …скорблю.
Оскалом улыбки пугаю врагов,
Сейчас я действительно рад.
Тоска подступает, когда нет боёв,
И я существую как раб.
Мой страх похоронен на той стороне,
Где были друзья и семья.
Теперь выживаю, такой же, как все,
Как многие здесь до меня.
И каждый мечтает вернуться домой,
Спастись и уйти навсегда.
Но дом мой разрушен, моё всё с собой,
А значит, я здесь до конца.
Я быстрый и сильный, уверен в себе,
И опыта не занимать.
Но силой ли, слабостью скажется мне,
Что нечего больше терять?!
Вот снова арена, трибуны и рёв,
Но это всего лишь толпа.
Я выткал надежду из яви и грёз,
Которая в сердце всегда!
Зачем томится дух в темнице,
Где окна - слабые глаза?
Зачем по венам кровь струится,
То обжигая, то дразня?
Когда глазниц пустые очи
На мир посмотрят свысока,
Не будет дней темнее ночи,
Утихнет вечная мольба.
Ступая очень осторожно,
Услышать можно тихий зов.
И так томительно, тревожно
Поверить в явь из дивных снов…
Под лапами мягко пружинит трава,
Иду совершенно бесшумно.
Попрятались звери, кругом тишина,
Лишь свет разливается лунный.
Конечно, я хищник - инстинктов слуга,
Но это меня не печалит.
И весь этот лес, и река, и луга -
Мои. И об этом все знают.
Здоровой природе неведома грусть,
А также отрава сомнений.
С охоты когда-нибудь я не вернусь,
И этим исчерпаны темы.
Лишь тварей двуногих всегда обхожу,
Их запах противен и резок.
Источник их силы понять не могу,
Крадусь постоянно по следу.
Они не отсюда, им место не здесь,
Я их победить не сумею.
И стонет под пилами девственный лес,
И падают кедры и ели.
Ты посмотришь моими глазами
Через сотни и тысячи лет.
И они, наполняясь слезами,
Прочитают печальный ответ.
Тот же самый, что мне открывался,
И откроется многим другим.
Как бы ты не шумел, не старался,
Не остаться всю жизнь молодым.
Кто-то плавно минует все риски
Угасая с течением лет.
Кто, забыв о любимых и близких,
Молча тянет к виску пистолет.
Нам известна лишь дата рожденья,
И всё больше несбывшихся снов.
Я сегодня, совсем не хмелея,
Пью за мужество всех стариков.
Это тот же самый лес - да не мой.
Та же самая река - да не та.
Это я, но почему-то другой.
Притаилась над рекой тишина.
Расплескалась в небесах синева,
Не опасно и ничем не грозя.
Но ползут по синеве облака,
А проснуться почему-то нельзя.
Я не знаю, как вернутся домой,
Все ушли, и это больше не дом.
Всё своё, как говориться, с собой,
А реальность притворяется сном.
Там, откуда я пришёл, - я чужой,
Но напрасно так стремился сюда.
Это тот же самый лес - да не мой.
Та же самая река - да не та.
Сколь широка тропа порока,
Столь узок у обрыва край.
Хор зло фальшивит: «Выбирай», -
И это, может быть, жестоко.
Но я шагаю одиноко
И лишь смотрю печально вдаль.
Душа познала ад и рай,
А на устах печать пророка.
Легко спешить, не успевая
И всё на свете проклиная,
Утратить праведный покой.
Так часто побеждает хищник,
Непримиримый и чужой.
Души чувствительной противник.
Не метут уже метели,
И капели отзвенели.
Льют весенние дожди.
Скоро лето, подожди.
Мы с тобой уедем в лес -
Там, где сосны до небес.
А потом зайдём подальше
Погулять в еловой чаще.
По извилистым тропинкам,
По зелёным лабиринтам
Скоро выйдем на полянку.
Солнце светит очень ярко.
Под листочком - земляника,
Чуть поменьше, чем клубника.
Но она намного слаще.
Находи её почаще!
Смогу ли стать я беззаботным?
Пусть не сейчас, когда-нибудь.
Или признать, что невозможно
Покинуть этот скорбный путь?
Искать и находить, теряя,
И знать, что смысла в этом нет.
И жить, уже не забывая,
Что я - всего лишь человек.
А я хочу однажды утром
Проснуться и легко понять,
Что жизнь - это совсем не мука,
И день восторженно принять.
* * *
Может быть, твоя жизнь бесконечно длинна,
А возможно, сейчас завершится она.
Лишь узнав, что не будет туманного «завтра»,
Постигаешь реальность до самого дна.
* * *
По травинкам ползти – для букашек удел,
Многим людям богатство – мечтаний предел.
Лишь философ оставивший танец природы,
Удивляется сходству бессмысленных дел.
* * *
Моя песня проста, да непросто допеть.
Ночь как будто длинна, да всего не успеть.
Я стремлюсь постигать мироздания тайны,
Но безжалостна к малому времени плеть.
* * *
Жить по логике быта – печальный удел,
Бег за тенью успеха меня одолел.
А в научной и точной картине вселенной
Места нет для души и божественных дел.
* * *
На зыбких песках я построил дворец,
О многом мечтал, как последний глупец.
Но чем замечательней было начало,
Тем сокрушительней будет конец!
* * *
На звёзды смотрю – мириады миров,
Мой разум притих – ни оценок, ни слов.
Там точно есть всё, что бы я ни придумал,
Действительность ярче фантазий и снов.
* * *
О чём мы мечтаем на бренной земле?
Все наши эпохи – лишь рябь на воде.
А наше светило в масштабах вселенной
Погаснет быстрее, чем спичка в руке!
* * *
Не очень надейся на жизненный план,
Судьба и тебе смастерила капкан.
Готовишься к праздникам, райским утехам -
И вдруг получаешь билет к праотцам!
* * *
Открою Вам тайну – великий секрет:
Нас жизнь не ударит так просто вовек!
Сначала бывает тревожный звоночек!
И кто-то услышит, а… кто-нибудь нет!
* * *
Когда понимаешь, что план твой хорош,
Уверенно к выбранной цели идёшь.
Но выключи разум, прислушайся к чувствам,
И что тебе нужно, быстрее найдёшь!
* * *
Где прячется эхо, когда тишина?
Сосуда разбитого где пустота?
Кто знает ответы на эти вопросы,
Не будут рабами вещей никогда!
* * *
Расслаблен, спокоен, и всё хорошо,
По телу приятно струится тепло!
Но жаль – медитации время проходит,
Мир внешний сердит – он стучится давно!
* * *
Если ты казнокрад или жулик и плут,
В гости честные люди к тебе не пойдут.
А придут лишь такие, как ты, – негодяи,
Берегись. Всё, что плохо лежит, унесут!
* * *
Слишком много печальных потерь позади,
Одиночество камнем лежит на груди.
Просто самые близкие люди уходят,
Чтобы больше уже никогда не прийти.
* * *
Наконец отдохнуть позволяю себе,
Полежать на душистой и мягкой траве.
Мир совсем не такой, каким виделся в детстве,
Но я все-таки здесь, всё на той, же земле.
* * *
На звёздное небо, на землю смотри,
Почувствуй прилив бескорыстной любви.
Слова, милый друг, лишь пустые раскаты,
Свет истины молча сияет внутри!
Не метут уже метели,
И капели отзвенели.
Льют весенние дожди.
Скоро лето, подожди.
Мы с тобой уедем в лес –
Там, где сосны до небес.
А потом зайдём подальше
Погулять в еловой чаще.
По извилистым тропинкам,
По зелёным лабиринтам
Скоро выйдем на полянку.
Солнце светит очень ярко.
Под листочком - земляника,
чуть поменьше, чем клубника.
Но она намного слаще.
Находи её почаще!
Как нам это понимать:
"Два" по русскому опять?
Не бывать тебе военным
Парнем грамотным и смелым.
Не возьмут тебя в пилоты,
Не нужны там обормоты!
Не подходишь в моряки
Судовой журнал вести.
Не бывать тебе пожарным –
Человеком очень важным!
Даже просто бизнесмена
Не получится, наверно!
У Наташи в воскресенье
Отмечают день рожденья.
Мама испекла пирог,
У него румяный бок.
Дед принёс карандаши,
До чего же хороши!
Есть чудесный бирюзовый
И для ёлочки зелёный.
А у бабушки под мышкой
Замечательные книжки!
Там про Мишку, и про хрюшек,
И про всех лесных зверюшек.
Папа занят на работе,
Куклу спрятал на комоде.
Только платьице свисает,
Может вечером подарит?
Кисти, краски и альбом
Мы теперь с собой берём.
На бумаге чистой, белой
Мы пейзаж рисуем смело!
Сверху – солнце золотое!
Дальше – небо голубое!
Вот и травы, и река,
Изумрудные цвета!
Скоро вечер. Мама ждёт,
Что – то вкусное печёт.
Значит, нам домой пора,
Не гулять же до утра!
Вася курит сигарету.
Ростом Вася меньше метра!
Но не будет он большим,
Каждый день глотая дым!
Коля с Вовой пили пиво
И ругались некрасиво.
Николай ругал прохожих,
Парень очень нехороший.
Тут подходит старшина,
Строг и сдержан как всегда:
– Ты, наверно, очень крут,
И тебе всё сходит с рук?!
Неожиданный вопрос,
Хулиганский шмыгнул нос.
– В отделение пройдём,
Разберёмся там во всём.
Вдруг заплакал наш «герой»:
– Отпустите нас домой!,
Кто шумит и пиво пьёт,
Неприятностей найдёт!
Мама Олю очень любит,
И всегда – всегда так будет!
Мама любит не за ушки,
Не за крохотные ручки,
Даже не за синий взгляд
Мама любит просто так!
Дедушка, проснись скорей!
Крикнул мальчик из дверей.
Я тут шахматы принёс,
Как играть в них – вот вопрос?
Убери с лица газету
И поведай тайну эту.
Дед сердито морщит нос:
– Ты до шахмат не дорос!
Покажи-ка свой дневник.
Внук потупился, поник…
Каждый должен помнить сроки,
Делать вовремя уроки!
Мальчик справился с работой,
Учит дед его с охотой:
– Ходит пешкой наугад
Лишь законченный чудак!
– Двинь на клеточку вперед –
Это будет верный ход…
Бедный дед еще не знает,
Скоро внуку проиграет!
Нас с тобой на карусели
Так крутили, так вертели!
И теперь весь мир вокруг
Начал сам кружиться вдруг!
Лёд. Бескрайние равнины.
Вечный лёд. Шутить нельзя.
Побеждает только сильный
Под ногами не земля.
Ледокол достигнет цели
В долгом поиске земли.
Здесь лишь синие метели
Всё на свете замели.
Вот игрушки – погремушки
Под кроватью, на подушке.
По столу пустился вскачь
Наш любимый красный мяч.
Лишь пожарная машина,
Под столом дежурит мирно.
До нее мы не добрались,
Рыжей кошки испугались.
Мы теперь совсем большие
И гуляем квартире!
Ты куда спешишь алкаш
Бодренькой походкой?
Неужели, сокол наш,
За «палёной» водкой?
Будешь снова пальцы гнуть
В сумрачном кокетстве
Сожалея о судьбе
И тяжёлом детстве.
Мне совсем тебя не жаль,
Твой итог известен.
Почему ж тогда печаль
Так сжимает сердце?
Это уже не шутка,
А просветлённый бред.
Выдалась вдруг минутка,
Вспомнилось – я человек!
Но почему пять пальцев
И именно две руки?
Щупальца, это значит,
Хватательные мои?
В зеркале кто-то бродит,
Плавает там, живет…
Эта присоска – вроде
Мой округлённый рот?
Вот и ракушки – уши
Для акустических волн.
Где же дырочки слушать
Ультра диапазон?
Лучше бы я был занят,
Труд укрощает мысль.
И я не махал бы рьяно
Зеркалу с криком – брысь.
2013
Почему-то так тревожно?
Это просто паранойя!
Я ещё спасусь возможно
Лишь укрытие построя.
Чтоб никто не догадался
Улыбаться нужно шире.
Даже если ты остался
Ночевать в пустой квартире.
Будут шорохи и стуки
И опасные моменты.
Но уйдут под утро духи
И ненужные клиенты.
В тишину тайги дремучей
Убегу от бед и скорби.
В бурелом на всякий случай,
Пусть враги сломают ноги!
2016
Я злой и опасный сатирик –
Яд брызжет с пера на листок.
Где прячешься, жалобный лирик?
Нагряну и в твой закуток.
Но завтра – философ и мистик -
Уйду. Всё отдам без борьбы.
И скажет прозорливый критик:
Сеи бесполезны труды.
Ах кот, который скушал мышь,
Какой восторг, какой престиж!
Движений сытых благодать.
Теперь ты хочешь поиграть?!
Не с нами только и не здесь.
Нам крайне чужды ложь и лесть.
…Но как противно ты кричишь,
Проклятый кот, сожравший мышь.
Зачем же рукава такие длинные,
Зачем они завязаны узлом?
Наполеон – известная фамилия;
Мои полки ликуют за окном!
Здесь я спасён от суеты и тлена,
Прощаю всем и слабость, и порок.
За исключением тебя, мартышка в белом.
Прими сама свой горький порошок.
И мысли, и дела – кристально чистые.
Владею равно шпагой и пером.
Зачем же рукава такие длинные,
Зачем они завязаны узлом?
Перекрученный верёвкой,
Перевязанный узлами,
Я являюсь заготовкой
Неизвестной мне детали.
А стоять хотелось прямо,
Головой вертеть и слушать.
И смотреть пытливым взглядом
И плеваться непослушно.
Несвободный, неумелый
И совсем неподходящий
В тишину шепчу несмело:
– Приходи ко мне почаще.
2014
Я собака, ты собака.
Оба мы собаки.
Я облаю чужака,
Ты боишься палки.
Я в холодной конуре
Становлюсь все злее.
Ты скучаешь на тахте
С бантиком на шее.
К мятой миске я приучен,
Кость - моя зарплата.
Ты упитан и гламурен,
Верно, от салата.
Я страдаю от разлук,
Бьюсь за скромных самок.
А тебе привозят сук
На такси, Каштанок.
Я всегда готов к веселью,
Порычу, полаю.
Почему скулишь под дверью?
Недоумеваю!
В конуре на полке тесно,
Дарвин с Гумилевым…
Где Герасим, интересно,
С опытом суровым?
Эволюция покажет,
Кто есть кто. Без драки.
Но сейчас любой укажет:
– Оба вы собаки!
Я просто современный классик,
Пока не найден, не открыт.
Скромнее нужно быть? Согласен.
Кто ж о себе так говорит?!
Наверно, лучше, взор потупя,
От тайной гордости краснеть.
И ждать – вот времена наступят,
И над эпитетом корпеть.
Давай приблизим наше время,
Чтоб никому не надоесть!
Себя ценить – такое бремя,
Но в каждой шутке правда есть!
Прочёл в стихах недавно брань и грубость,
Преодолев поломанный размер.
Моя ли, современников ли трудность?
У классиков опять ищу пример.
Возможно, это – взлёт высокой музы,
Её очаровательный каприз?
Читатели, как я, – одна обуза
И просвещённых просто тянут вниз?
Но хочется найти в стихах иное,
Немного музыки, немного тишины.
Почувствовать прилив щемящей боли
И радость от волшебной красоты!
